Константин Николаев, 11.09.1962

— В тебе есть одна способность, которая приводит меня в замешательство — ты вызываешь такое зыбкое, теплое чувство в груди. Не могу понять, нравится мне оно или нет.
— Не могу судить об этом как врач, но как человек уверен, что обычно большинство людей называет это просто привязанностью.
— Как скучно.
— Ну, есть и другой вариант – такая несомненная глупость, как любовь, и прекрати сейчас же делать такое лицо, спасибо большое.
— Это чувство на самом деле чем-то похоже на изжогу, но ты можешь называть его, как тебе нравится.

И я понял, чего мне тут так сильно не хватало: нормальных людей. Безумная бабка по фамилии Белая, ее дебильная прислуга, убийцы в черном, даже Феликс, появившийся как чертик из коробочки, — все это были не люди, а персонажи театра абсурда. Такие же странные, как скребущее щупальцами по берегу чудовище или спешивший на рандеву с ним скоростной танк, только в человеческом облике.
А вот женщина, пьющая чай, была настоящей. Обычной. Самые обычные и банальные вещи — они-то как раз и есть настоящие. И даже эта мысль настоящая — потому что банальная донельзя.