Надежда Авдюнина,

В октябре и в ноябре
Каждый зверь в своей норе
Сладко спит и видит сны
В ожидании весны. Только маленькую Катю
Вынимают из кровати,
Умывают в пять минут,
В садик за руку ведут. Во дворе ещё темно,
Машет бабушка в окно.

В блеклых, слишком больших для лица, которому они достались, глазах не отразилось ровным счетом ничего: ни сострадания, ни даже простого интереса. Только ненависть. Но не пылающая огнем мести, нет, – ненависть такого свойства, которую я никогда ранее в людях не замечал. И ненависть ли это была? Так могла бы смотреть пустыня на путника, имевшего глупость нарушить покой ее бескрайних дюн: победительно, равнодушно и терпеливо, как сама вечность.