Наталья Лобова, 08.12

Он мог легко уничтожить рояль. Он был таким большим, а она — маленькой и не могла заслонить собой инструмент. Если бы она встала перед клавишами, он бы разбил корпус. Разломал молоточки, порвал тросы.
— Я ненавижу тебя, — сказала она, — и мама бы тоже ненавидела.
Позже Кестрел поняла, что его остановил не ее несчастный голос. Не слезы на ее щеках. Он видел, как взрослые мужчины и женщины рыдали еще сильнее. Не потому он опустил булаву. Но даже сейчас Кестрел не знала, что заставило его: любовь к дочери или любовь к покойнице.

— Оружие тут бесполезно.
— Оно и в Преисподней полезно тоже...
— Вот только я не из Преисподней.