Сергей Павелко,

Боже мой, смейся. Я смех пригублю.
Горестный смех твой — единственный яд мой. Плач, Боже мой. Я другую люблю.
Вечно, до смерти, всю смерть безвозвратно.

Я чувствовал, как нестройной чередой уходят от меня уверенность, надежда и мечта. Уверенность покинула меня довольно быстро. Она убежала даже не попрощавшись. Должно быть она спешила к очередному юному дурачку. Расставание с надеждой было куда более мучительным. Я цеплялся за нее, просил не уходить, но и она, печально улыбнувшись на прощание, исчезла. Оставалась только мечта. Но и ее я не сумел удержать.