Madina Hupsergenova, 16.12.1985

Я учил итальянский по пять часов в день в течение нескольких месяцев, чтобы общаться с журналистами и болельщиками. Но меня все равно упрекали в том, что я отношусь к ним недостаточно уважительно.

— Кто-нибудь из вас задумывался над вопросом: что толкает человека на преступление? Каковы причины преступления?
— Экономические.
— Социальные.
— Политические.
— Да, Борис.
— Психологические.
— Молодец. Хоть кто-то из вас помнит, на кого учиться. Сегодня мы поговорим о травме. Не граблями по голове, Брыкин, а психологическая травма, конечно. Итак, какие будут предположения?
— Оскорбление.
— Развод.
— Намек понял, Кать. Еще.
— Измена.
— Сессия.
— У кого чего болит... Пишите: травма — это любой опыт, который вы не в состоянии переварить. Потому что, если это вы переварить можете, то это уже не травма, а урок обучения. Эдик, можно Вас на минутку? Итак, помните ли Вы себя в три года?
— Нет.
— Ну, это не важно. Представьте, что Вам три года, Вы едите кашу и Вас от нее тошнит. Теперь представьте, что я Ваша мать. Это каша и я Вам говорю: «Эдик, если ты не хочешь эту кашу, не ешь, я ее выкину». Это травма?
— Нет.
— Хорошо, а если я говорю: «Эдик, если ты не доешь эту кашу, то в зоопарк мы не пойдем!» Это травма?
— Не.
— Ладно, а если я говорю: «Если ты, паршивец, не доешь эту несчастную кашу, то я тебя больше никогда не буду любить!» Это травма?
— Конечно.
— Вот, видите, дорогие мои, чтобы получить травму не обязательно разводиться. Особенно, когда тебе три года.