Арыстан Максутов, 04.01.1991

Я слышал о том, что ты приезжала домой. Ещё теплой осенью, в конце октября, перед самым началом холодных ночей. В то время меня не было в городе, хотя какая разница? Мы разминулись с тобой намного раньше, чем закончилось лето.
От друзей и знакомых я узнал, что ты счастлива и любима. У тебя настоящая жизнь, о которой ты мечтала, и которую невозможно было создать со мной.
Я рад, что ты обрела спокойствие и равновесие; что рядом с тобой человек, которого ты выбрала рассудком. Так и должно быть. Он счастливый обладатель твоих мыслей, а я – снов и воспоминаний.
Люди могут ощущать присутствие дорогого им человека даже на расстоянии.
Я же словно лист, что решительно срывается с ветки и стремительно летит вниз, пока не упадёт на жесткую землю, поранившись всем сердцем. Да что с него взять? Обычное искалеченное сердце. Обернись, и ты увидишь вокруг сотни схожих погубленных сердец. Лежат себе молчаливо под ногами жёлто-багровыми застывшими бескрылыми самолетами. И разница между нами всего одна: в силе и высоте полета, а всё другое, как и неизбежное приземление, одинаково.
Ждать спасения бесполезно. Так не должно было случиться, но природному пилоту-ветру виднее, в каком направлении – взаимности или отвержения – веять. Тёмный лес хранит память и про счастливые светлые истории…
Листья – как потайная сокровищница. И среди этих ярких изумрудов, опалов и рубинов – ты. Моё тревожное незабываемое чудо…
Горячее дыхание леса и твоё родное тепло. Ты так близко, что я теряю, словно слабое дерево, последние силы и сознание, и вальсирую покорным листом к земле, в своем одиноком танце.
Чувствуешь моё приближение? Обними меня, любимая. Непринужденно и ласково. Обними перед тем, как меня навсегда поглотят земные роковые владения…

Точно так и я стал воспринимать религию, лишь как род искусства.