Михайло Гайдейчук, 29.03

— Ты привыкла помогать людям, которые хотят помочь сами себе. Он другой. Он не хочет помогать себе, а лишь причинять вред другим. Я уверен, что, в конце концов, он навредит и тебе.
— Ты так говоришь будто он безнадёжен, а некоторые называли безнадёжным тебя.
— Возможно, так и есть. Я работаю так усердно, потому что боюсь потерять не только себя, но и тебя. Думаешь, Шинвэл стоит подобных усилий?

... Я никогда не думал, что с нами такое случится. Я думаю только о тебе и о всех мечтах, которые у меня были и которые теперь не осуществятся, потому что я был таким кретином. Я понимаю, что поступил так же, как и ты. Почему и кто что сделал... с чувствами или без, в конце концов, не важно. Я знаю, что причинил тебе боль, и мне от этого безумно грустно. Ты спросила, прощу ли я тебя? Я ответил, что это не так просто. Это просто очень просто, если проглотить свою дурацкую мужскую гордость, что я сейчас и делаю. И у меня не остается никакой злости, а только бесконечная грусть и пустота. Я уже не знаю, что и делать... Мне так тебя не хватает. Мне не хватает твоего запаха, твоей кожи, твоего смеха, твоих опухших глаз, когда ты утром просыпаешься. Мне бы так хотелось иметь от тебя маленькую, а еще лучше пятерых. Я знаю, что часто был невнимателен, но не потому, что я тебя не любил, а просто потому, что я идиотски верил, что мы так или иначе будем вместе. Я не хочу быть высаженным на льдине. Я хочу достойно состариться, я хочу кормить уток именно с тобой. Если у меня не будет детей, кто будет натирать мне спину камфорным спиртом, если я буду лежачим?... Я знаю, что я ушел, но я так хочу вернуться. Я не могу без тебя.