Диана Бергерсен,

Человек любит свою мать, почти не сознавая, не чувствуя, потому что это так же естественно, как сама жизнь, и лишь в момент последнего расставания замечает он, как глубоки корни этой любви. Никакая другая привязанность не сравнима с этой, потому что все другие — случайны, а эта врожденная, все другие навязаны нам позднее разными житейскими обстоятельствами, а эта живёт с первого нашего дня в самой нашей крови. И потом, потом теряешь ведь не только мать, а вместе с нею наполовину уходят само наше детство, ведь наша жизнь, маленькая детская жизнь, принадлежит ей столько же, сколько нам самим. Она одна знала её так, как мы сами.

— Ты ничего не говоришь.
— Это странно. Что ты здесь на самом деле.
— Ты не рада?
— Я просто... не верю. Ты говоришь с родителями, как будто во Внутреннем Круге все отлично. Но Энди... я знаю. Ты хотел поговорить со мной во сне.