Ярослав Синицын,

Остановитесь на минутку возле нищего на углу улицы; обратите внимание, кто из прохожих вытаскивает из кармана грош для него; в семи случаях из десяти это люди, сами обретающиеся на грани нужды; остальные трое — женщины. Из этого обстоятельства коммунист, наверное, сделал бы вывод, что у буржуа нет сердца; я же прихожу к гораздо более радостному убеждению, что у пролетария большей частью сердце имеется и что он по существу склонен к сочувствию, любви и самоотверженности. Коммунизм со своей ненавистью и классовой яростью хочет превратить этого человека в зверя; такого унижения бедняки не заслуживают.

Очень кайфовое состояние было в поезде. Ты — путник. Путник в ночи. Ты — один. Как в кино. Ты стоишь в тамбуре в пальто. Волк-одиночка. Есть такие каменные образы. Знаешь? Ну, может, Габен, тебе видней... Ты стоишь один. Ты куришь. Ты едешь неизвестно куда. Конечно, знаешь куда, но не суть. Ты не спасаешь мир. Просто ты один. Человек. У тебя есть такие-то цели. Это очень кайфово. В этом есть романтика. Ты один. И все принадлежит тебе. Мир. Ты есть ты. Ты можешь делать все. Это твой мир, и ты внутри его.
Вот я такой был. Я придумывал себе, как мы встретимся. Что мы будем делать. Куда пойдем. Мечтатель... Мне хотелось видеть так. Если с сексом не получалось, я не расстраивался — по большому счету, не важно это было. Я этим всем горел — встречей, ожиданием ее, расставанием. Когда есть конфликт в любви, тебе нравится человек, и ты преодолеваешь препятствия, что-то делаешь. Я ночью срывался. Садился в поезд. Билетов не было — подходил к проводнику, давал денег и ехал... Может, ей не очень все это нравилось — мои спонтанные приезды? А мне путешествовать хотелось? Сейчас вот напутешествовался...