Евдокия Чикальдина, 29.07.1998

— Ты погибнешь из-за этого говнюка. Стоит ли он того?
Что ж, я не спешу. А у тебя много времени? Джек, ты ещё здесь?
— Да. Ещё здесь.
— Всё-таки странно. Начиная этот день, я не думал, что буду перестреливаться с моим другом.
— Наша дружба кончилась в 8:25 утра. В баре.
— Нет. Это не перечеркнет 20 лет вместе. Мы ещё друзья.
Я бы рад многое исправить, но не выйдет. Что ж, приходится жить дальше. Новый день, новое дело.
— Это было слишком.
— О чем ты?
— Ты перешел границу...
— Какую границу?
— ... Дозволенного.
— Нет никакой границы! Есть дело, которое надо раскрыть, и больше ничего! Преступников надо сажать любой ценой! А ты хочешь сломать жизнь шести полицейским. Хорошим полицейским! Хорошим людям! Ты готов пожертвовать ими ради этого парня?
— Знаешь, Фрэнк... Фрэнк!
— Да!
— Дело не в том, что я сломаю кому-то жизнь. Понял? Дело в тебе лично. Ты слышишь меня?
— Да. Ты его дело читал? А я читал. Вооруженный грабёж...
— Вооруженного грабежа не было!
— ... Избиение пожилых женщин. Он бил старух по голове!...
— Да я никогда...
— ... И забирал у них пенсионные чеки!
— Я ни разу не использовал... всего один раз.
— Тсс, замолчи, замолчи.
— Не надо затыкать ему рот! Нет, Джек, послушай его. Этот парень очень даже... Он умный. Он тобой играет.
Он умнее тебя. Басни тебе рассказывает, да? Хочет праведником стать. Ходить в церковь, купить своей маме дом. Но он провел больше половины своей жизни в тюрьме.
Два часа назад он сидел в камере по обвинению в хранении оружия. Он никогда не сменит род занятий.
— Он говорит неправду.
— Он преступник-рецидивист. Вот кому ты помогаешь.
Пусть ты даже не понимаешь, насколько ты неправ, я все равно обещаю говорить от сердца, выступая на твоих похоронах.
Ну что? Ты веришь ему? Или своему бывшему напарнику? Потому что, если ты ему веришь, то тебе придется выбирать: убить бывшего напарника и пойти дальше или вернуться в ту же дверь, в которую ты вошёл. У тебя ведь болит нога и рука прострелена. Ты далеко не уйдешь.
А что, если бывший напарник прав, Джек? Что, если он всё-таки прав и ты зря отдашь свою ничтожную жизнь.

Как тяжело быть крысой! — подумала Сара. — Никто не любит их. Все вскакивают, когда увидят крысу, и кричат: «Ах, отвратительная крыса!» Мне было бы очень неприятно, если бы люди вскакивали, увидав меня, и кричали: «Ах, отвратительная Сара!» — и ставили для меня ловушки, прикидываясь, как будто хотят угостить меня обедом. Быть воробьем несравненно лучше. Но ведь никто не спрашивал крысу, кем она хочет быть — крысой или воробьем.