Яна Шаргина, 27.07.1987

Естествоиспытатели открывают всего лишь то, что есть, а гуманитарии — даже то, что могло бы быть.

Я помню, как подростком ездила в Варшаву. Там тогда царил коммунистический режим, который я не одобряла. И всё же там было нечто особенное. Через пару недель я ощутила,... что во мне что-то изменилось. Город был серым и угрюмым, но мой разум при этом очистился. Я писала в дневнике о том, о чём раньше не думала. Мне понадобилось время, чтобы понять, откуда же эти противоречивые идеи. И однажды, проходя по еврейскому кладбищу, я поняла, что совсем забыла о своих давних привычках. По телевизору говорили на незнакомом языке, я ничего не покупала, я не понимала рекламу. Поэтому я только гуляла по городу и писала. Мой мозг отдыхал, он был свободен от всепоглощающего безумия. Я была в гармонии с самой собой. Меня не охватывало стремление бежать куда-то, делать покупки. Может, сначала и была скука, но скоро она сменилась умиротворением.