Юрий Белый,

— Это типа хайку, понимаешь? — говорю я. — Давай. Прочитай его вслух. Она прочищает горло и начинает читать. Очень медленно, запинаясь на каждом слове. — Бедный ниггер на стене. Посмотри на него. Она умолкает, щурится на листок, а потом неуверенно продолжает: — Посмотри на несчастного ниггера. Посмотри на несчастного ниггера… на стене. Она опять умолкает, в замешательство смотрит на меня и вновь опускает глаза на листок. — Ну давай, — говорю я, оглядываясь в поисках официантки, — читай дальше. Она опять прочищает горло и читает дальше, не отрывая взгляда от листа и понизив голос почти до шепота: — Ну и *** с ним… *** с ним, с этим ниггером на стене… Она умолкает, вздыхает и все же читает последнее предложение: — Этот черный — последний де… дебил? Пара за соседним столиком — он и она — медленно обернулись и смотрят на нас. Мужчина ошеломлен, женщина в ужасе. Я злобно смотрю на нее, пока она не отводит взгляд и не опускает глаза на свой ***ский салат. — Ну, Патрик, — Бетани откашливается и протягивает мне листок, пытаясь улыбнуться. — Что? — говорю я. — Я вижу, что… — она за секунду задумывается, — что твое чувство… социальной несправедливости… — она опять откашливается и опускает глаза, — осталось прежним.

— Высокие, высокие отношения...
— Нормальные, для духовных людей!