Евгения Дубова,

Я убивал, чтоб жить и снова бить
Игры мужчин с войною трудно запретить...

Я вызывала электрика, а пришел плотник.
Мы с ним выпили, и я призналась во тьме,
Что мое сердце – одинокий охотник,
Который охотится на одиноком холме. А плотник сказал, что он – отличный работник,
Но его делают крайним за неготовность к зиме.
А значит, и его сердце – одинокий охотник,
Который охотится на одиноком холме. А когда было принято граммов по двести,
Мы почему-то решили, находясь в нетрезвом уме,
Что нашим сердцам давно пора охотиться вместе.
И стало не так одиноко на одиноком холме. Штаны полетели в кресло, а платье – на подлокотник.
А утром мне стало ясно, что в этой душевной тюрьме
Сердце мое по-прежнему – одинокий охотник,
Который охотится на одиноком холме…