Дмитрий Бондарь,

Нет, я сейчас вовсе не мучаюсь из-за какой-то вины, но всё же вина есть вина. От неё не уйдешь. Её стереть невозможно. Уверен, что её даже трудно понять как следует — слишком глубоко она ушла корнями в нашу личную, издавна накопившуюся карму. И когда я это чувствую, то меня спасает мысль, что чувство вины — только незавершенное познание. Но эта незавершенность вовсе ничему не препятствует. Трудно только извлечь пользу из чувства вины, прежде чем оно тебя не доконает.

Он быстро научился говорить на языке нот, и оказалось, что ему было что сказать миру. Он возвращался домой, садился за фортепиано и творил. Музыка звучала в нем, она струилась насквозь, оседая черными знаками мелодий на нотных листах. В ней было всё: расплескавшаяся жизнь, первая неуверенная любовь, острые потери и долгая боль, стук колес и шепот человеческих голосов, взлет лесов и падение дождей.