Анар Дуйсенбаева,

— Знаешь... эти состояния, через которые проходят обреченные на смерть.
— Гнев, отрицание, склочничество, ээ...
— Депрессия.
— Депрессия, смирение. Какая у тебя сейчас?
— Отрицание.
— Ну, отрицание — это даже неплохо.
— Я устаю от самого процесса. Не нравится мне вся эта эпопея умирающего человека. Изумляться травинкам, рассказывать встречным, как ценить каждый миг.

Я смотрела на него. Мы были так похожи и в то же время абсолютно разные: наши судьбы, наши мысли перекликались свой портретной схожестью и в диалоге сливались триумфальным водопадом в одну равновесную реку, хотя сознание наше происходило из абсолютно разных вод: он – рассудительный, сдержанный, серьезный и в тоже время бесстрашный тогда, когда дело доходило до исполнения. Я – эмоциональная, движимая импульсами, но заволокиченная для реальных действий, замотанная, замороженная страхом перемен в действительно важных решениях. Мы неслучайно встретились. Мы дополняли друг друга эталонно и вскоре это стало понятно не только мне.