Надежда Евлахина, 19.06

И доктор стал мизантропом. Другое дело, что на его долю и на долю его лошади, которая, бывало, брела чуть ли не по брюхо в болотной жиже, досталось столько дорожной грязи, что вкуса к другой, житейской, у него не возникло. Не стал он мизантропом и наподобие Альцеста. Добродетель в нем не возмущалась, он не гневался и не обличал. Нет, нет, ничего подобного — он презирал человечество точно так же спокойно и мирно, как брал понюшку табаку, и удовольствия находил в своем презрении столько же, сколько в понюшке.

А у нас давным-давно равноправие. И когда я играла в фильме «Москва слезам не верит», равноправие вовсю уже шагало и по стране, и по всему земному шару. Женщина ли делает карьеру, мужчина ли — разницы никакой. Тот, кто хочет заниматься делом, считает, что он имеет на это право, и у него есть силы — ради бога, пожалуйста, занимайся. Получается — прекрасно. Не получается — извините. Так было тогда, так происходит и сейчас.