Наталия Чернявская, 25.02

— Вот вы бывший дворянин, офицер отдельного корпуса пограничной стражи, хотите принять участие в постройке новой государственной машины? По совести, не лукавя? Всё-таки двинулось дело с мёртвой точки.
— А я уверен, что половина этих людей увезёт свои ценности с собой. Можете не сомневаться.
— Почему вы так считаете?
— Смотрите. Что везёте?
— Одежду. Сахар фунта два. И деньги рублей пятьсот. И всё. Истинный крест.
— Посмотрим. Последний раз спрашиваю, вы всё назвали? Дайте нож.
— Вот те вам, а чего я не назвал? Думаете, спрятал чего... Прошу, вот...
— Вы, гражданин, дурака-то не валяйте. А я-то думал, золотишко, а тут портреты семейные...
— Это мои дедушки-бабушки, дяди-тёти и дети.
— И все ваши? Жан Изабе. Матье... Дедушки... Авторы этих работ крупнейшие художники восемнадцатого-девятнадцатого веков. У кого вы купили эту коллекцию миниатюр? Советую говорить правду! Это всё стоит не менее сорока-пятидесяти тысяч золотых рублей. Уезжали бы сами, раз невтерпёж... Что ж вы Россию разворовываете!!
— А она будет? Россия будет-то? Вон, истинно русские к немцам бегут. Остаётся-то кто? Комиссары да инородцы. Дерьмецы и ублюдки. Погодите, дайте срок мы вам всем требуху то повыпустим. Мерзавцы.
— Таких отпускать нельзя!
— Согласен с вами. Таких надо отводить туда! Под пакгауз! И сразу пулю в лоб! К сожалению, не имеет право... А вам спасибо, между прочим. Вы мне ещё одну сторону границы помогли открыть. И сколько ещё сторон границы откроется...

Бабушка, клади мне в рот малинку, читай погромче и погладь мои пятки.