Антон Говейно, 11.01.1992

Невестка и племянница по дороге засыпали бы ее тысячью вопросов обо всем на свете. А когда приехали домой, отец и мать стали бы спрашивать, как у нее дела, и она скорее всего разрыдалась бы. Как сказать им, что вот уже три года она ни разу не засыпала в объятиях мужчины? Как объяснить, что по утрам, глядя в чашку, она иногда сдерживала рыдание? Как описать всю тяжесть собственных шагов, когда вечерами она возвращалась к себе? Единственной передышкой был отпуск, когда она уезжала к друзьям; но отпуск всегда заканчивался, и одиночество вступало в свои права. Что ж, плакать так плакать, но лучше уж это делать здесь, где ее никто не видит.