Олег Голованов, 01.05.1984

Я думаю, что все крутые чуваки типа Джима Моррисона, Хита Леджера и еще пары десятков тех, кого уже нет в живых, после смерти встречаются на каком-то огромном классном острове в океане, отращивают бороды, пьют Чивас, курят трубки и улыбаются каждый раз, когда мы слушаем их музыку, читаем их книги и смотрим их кино..

Игнатов не понимал, как можно любить женщину. Любить можно великие вещи: революцию, партию, свою страну. А женщину? Да как вообще можно одним и тем же словом выражать свое отношение к таким разным величинам – словно класть на две чаши весов какую-то бабу и Революцию? Глупость какая-то получается. Даже и Настасья – манкая, звонкая, но ведь все одно – баба. Побыть с ней ночь, две, от силы полгода, потешить свое мужское – и все, довольно. Какая уж это любовь. Так, чувства, костер эмоций. Горит – приятно, перегорит – сдунешь пепел и дальше живешь. Поэтому Игнатов не употреблял в речи слово любить – не осквернял.