Максим Герасименко, 18.10.1985

Но, перед этим из могилы
Ты снова должен выйти в мир
И, как чудовищный вампир,
Под кровлю приходить родную -
И будешь пить там кровь живую
Своих же собственных детей.
Во мгле томительных ночей,
Судьбу и небо проклиная,
Под кровом мрачной тишины
Вопьешься в грудь детей, жены,
Мгновенья жизни сокращая.
Но перед тем, как умирать,
В тебе отца они признать
Успеют. Горькие проклятья
Твои смертельные объятья
В сердцах их скорбных породят,
Пока совсем не облетят
Цветы твоей семь несчастной...
Когда с кровавыми устами,
Скрежеща острыми зубами,
В могилу с воем ты придешь,
Ты духов ада оттолкнешь
Своею страшною печатью
Неотвратимого проклятья.

— Есть кто-нибудь, кем вы дорожите?
— Моя дочь.
— У меня был дорогой мне человек. Моя девушка, Дженни. Мы хотели пожениться, завести когда-нибудь детей... Но после столкновения с волной из ускорителя частиц моим мечтам пришёл конец. Знаете, иногда я вижу её на улице. Она меня не узнаёт. Да и чего бы ей? Я ей в отцы гожусь... Вы лишили меня её.
— Гриффин, замолчи уже! Дай сосредоточиться.
— Очнись, Уэллс! Из-за тебя весь город в дерьме! Тут было тихо, обычно... Но явился ты со своим самомнением, разговорами о науке и изменении будущего... Ты и секунды не думал о том, что твой ускоритель сделает с другими! Ты думал лишь о том, что получишь сам!
— Хватит! Хватит...
— Надеюсь, оно того стоило, док.