Надежда Бармина,

Я замечаю, что если что-то остается на подносе или в стакане, то официанты ссыпают или сливают это в баки — одни для жидких, другие для твердых отходов. После того как мы прошвырнулись и слопали все, что могли, нас собирают на балконе, выходящем на главные ворота, где толпятся в ожидании бедняки из Марракеша. А. Дж. обращается к нам с краткой речью о том, как важно поддерживать в сознании туземцев сильный благородный образ, и в этот миг панель в стене по одну сторону ворот откатывается, и вылезает огромный фаллос, писающий мартини, супом, вином, кока-колой, гренадином, водкой, бурбоном, пивом, горячим ромом с маслом, розовым джином, коктейлем «Александр», глинтвейном, кукурузным виски в корыто длиной сорок футов с надписью ВЫПИВКА. Из панели по другую сторону ворот выпирает резиновая задница, извергая запеченную треску, селедку, утиную подливку, мясо со специями, персиковое повидло, сиропы, соусы, джем, жирные кости и хрящи в корыто с надписью ЖРАТВА. Вопя, клацая челюстями, истекая слюной, толпа кидается к корытам, зачерпывая еду и питье обеими руками. Облаками поднимается рвотный запах.