Алена Фролова,

А у меня нет слабых мест. Я обладаю даром полной непрошибаемости.

Твоя золотая душа дрожит над твоей головой{*},
Душою питаем мы плоть, ты плоть поглощаешь душой,
И с каждым мгновеньем на часть твоя уменьшается плоть,
Как будто бы тело душа все время сливает с собой.
Коль ты не звезда, то зачем лишь ночью являешься ты?
А если не любишь, зачем роняешь слезу за слезой?
Хоть ты — золотая звезда, из воска твои небеса,
Хоть бьешься в тенетах любви, подсвечник — возлюбленный твой.
Твое одеянье — в тебе, но всех одевает оно.
Покровы скрывают тела, но ты остаешься нагой.
Когда умираешь, скорбя, тебя оживляет огонь,
И голову рубят тебе, чтоб ты не угасла больной.
Ты — идол, ты — идола жрец, влюбленные — он и она.
Смеешься и слезы ты льешь. О, в чем твоя тайна, открой!
Безглазая, слезы ты льешь, смеешься, лишенная рта,
Весной не всегда ты цветешь, и вянешь не только зимой.
Со мною ты сходна во всем, во всем я подобен тебе.
Враги мы с тобою себе, веселье мы любим с тобой.
Мы оба сжигаем себя, чтоб счастливы были друзья,
Себе мы приносим печаль, а им мы приносим покой.
Мы оба в слезах и желты, мы оба одни и горим,
Мы оба сгораем дотла, измучены общей бедой.
И скрытое в сердце моем блестит на твоей голове,
И блеск на твоей голове горит в моем сердце звездой.
И слезы мои, как листва, что осенью сбросил жасмин,
Как золото, слезы твои струятся на круг золотой.
Ты знаешь все тайны мои, подруга бессонных ночей,
И в горести, общей для нас, я — твой утешитель, ты — мой.
Лицо твое — как шамбалид{*}, расцветший на ранней заре,
Лицо мое — как шамбалид, увядший вечерней порой.
В обычае — спать по ночам, но так я тебя полюбил,
Что ночь провожу я без сна и в сон погружаюсь с зарей.
За то, что с тобой разлучен, на солнце я гневаюсь днем,
Соблазнам сдаюсь по ночам — ты этому также виной.