Кристина Мишарина, 25.12

Я умру под парижским дождём
в день, наверно, припомненный мною.
Я умру — и вот так же, ручьём,
весь четверг будет лить за стеною. Как сегодня, в четверг, — когда ноют
кости рук и в оконный проем
мне в последнем сиротстве моём
виден путь, где я шёл стороною. Умер Сесар Вальехо. До гроба
били все его, били со злобой,
а ведь он им не сделал вреда, и свидетели — нищие крохи,
кости рук, четвергов череда,
одиночество, дождь и дороги...

Скоро услышу твой ласковый голос,
В нём растворюсь без остатка, ты знаешь!
Будешь украдкой ты нюхать волосы,
Знаю, хороший, ты тоже скучаешь... Скоро почувствую прикосновение,
Выгнусь как кошка, прильну к тебе телом,
Всегда с тобой рядом я в настроении.
Ты только мой... пусть нагло, но смело. Скоро в глаза твои гляну пронзительно,
Я буду смотреть — тебе прямо в душу!
Как хорошо с тобой... поразительно...
Наше спокойствие я не нарушу.