Nadyushka Laktionova, 13.10

Большая часть преподавательского состава боялась домоправительницы как огня. Госпожа Герпес обладала загадочными, непостижимыми для волшебников способностями – к примеру, она могла сделать так, что постели оказывались застеленными, а окна – вымытыми. Волшебник, который своим полыхающим энергией посохом направо-налево крушил страшнейших монстров, пришельцев из далеких регионов вселенной, — такой волшебник, взявшись не с того конца за перьевую пылеубиралку (или как там оно называется?), мог серьёзно пораниться. Но по одному слову госпожи Герпес бельё стиралось, а носки штопались.

На лице у тебя «алебастровый грим».
Под глазами разводы от туши и слез.
Сердце плачет в груди. Как же так, Лилигрим?
Пол усыпан ковром из рубиновых роз.
Ты лежишь среди них в потемневшей фате
Лепестками покрыт белоснежный наряд
Где улыбка твоя? Жизнерадостность где?
Платье порвано сверху, и ребра торчат.
Твои руки раскинуты, взор как стекло.
Смерть коснулась тебя поцелуем своим.
Столько крови из вен среди роз натекло…
Как же это случилось? Скажи, Лилигрим?
Только в мертвых устах не появится звук.
Ты ушла, не прощаясь, ушла навсегда,
Ускользнула, как птица, из дрогнувших рук.
А вчера говорила, что все ерунда.
Твое нежное тело изодрано в кровь.
Твоя брачная ночь стала пропуском в ад.
Эта плата такая у нас за любовь.
Платье белое траурный сменит наряд.
Он сидит на полу в изголовье твоем,
Смерть в глазах его, холод и мертвая мгла.
Эту ночь провели вы в каэре вдвоем.
Ночь любви… Ты ее пережить не смогла?
Лилигрим, моя Лили — хрустальный бутон.
Не забыть мне твоих вдохновенных речей.
Жениха ты любила… Но стоил ли он
Крика ужаса, боли и смерти твоей?
Упокойся же с миром, Земное дитя,
Одинокое Сердце, познавшее страсть.
В Карнаэл ты явилась, смеясь и шутя,
Чтобы в каменных стенах навеки пропасть.
Лилигрим… Моя фея, мой ангел, мой сон.
Мой кошмар, моя память, отчаянья стон.
Ты считала, что тем, кто любим, повезло?
Ты ошиблась, малышка. Любовь — это зло.
В розах черное платье. И муж твой — вдовец.
Ты вчера улыбалась, идя под венец…
Как же гадко на сердце и хочется взвыть.
Никогда, Лилигрим, мне тебя не забыть.