Мария Кобулашвили, 16.09

— Ты посмотри, в кого ты превратила Толстого, а мне отвечать за него перед матерью!
— Не называйте его так! Он милый.
— Он толстый.
— Вы всегда были грубы с ним, даже когда были дамами.
— Он толстый!
— Он милый! Он вселяет надежду!

Человек любит свою мать, почти не сознавая, не чувствуя, потому что это так же естественно, как сама жизнь, и лишь в момент последнего расставания замечает он, как глубоки корни этой любви. Никакая другая привязанность не сравнима с этой, потому что все другие — случайны, а эта врожденная, все другие навязаны нам позднее разными житейскими обстоятельствами, а эта живёт с первого нашего дня в самой нашей крови. И потом, потом теряешь ведь не только мать, а вместе с нею наполовину уходят само наше детство, ведь наша жизнь, маленькая детская жизнь, принадлежит ей столько же, сколько нам самим. Она одна знала её так, как мы сами.