Юлия Кобринец, 18.09

Уильям спросил, почему я не хожу на работу, «как другие папы». Ответил, что я — писатель и телеведущий, да и вообще популярная личность. Показал ему пять писем от поклонников, лежавших на моем письменном столе:
— Вокруг много людей, которые меня любят.
Уильям подошел к окну и выглянул на улицу.
— Никого нет.

Я с нервными расстройствами знаком,
Как многие из нас — не понаслышке,
Поэтому врезается штыком
Лихое слово в записные книжки. Есть в этом правда и немного лжи,
Но вряд ли я кого-то объегорил.
Забил я до отказа стеллажи
Пластами сумасшедших аллегорий. И даже если связан по рукам,
А к щиколоткам прицепили гири,
Вы даже не надейтесь: не отдам
Свои баллады о любви и мире! И фатум мой давно уже почат,
От резонанса треснула коронка.
Поэтов души точно не молчат,
А если и молчат, то очень громко!