Александра Калленберг,

О новый месяц, новый государь,
так ищешь ты к себе расположенья,
так ты бываешь щедр на одолженья,
к амнистиям склоняя календарь. Да, выручишь ты реки из оков,
приблизишь ты любое отдаленье,
безумному даруешь просветленье
и исцелишь недуги стариков.

Вышеслав едва удержался от того, чтобы не сжать голову руками, заткнуть уши, никого не слушать и навсегда забыть обо всём об этом. А он, дурной, ещё мнил, будто хорошо князем быть — знай себе бейся в поле, раздавай добычу да слушай песни на пирах! Ни одна битва ещё не давалась ему так тяжело, как полмесяца княжения. Княжья шапка оказалась тяжелее каменной жертвенной чаши, которую он однажды видел по пути сюда на священном месте чудинов. Вот как с этой чашей на плечах он и прожил эти полмесяца. И врагу своему он не пожелал бы такого. Ой, хоть бы знать теперь, кто ему враг, а кто друг!