Вадим Алещенко, 19.07.1984

Только для очень верующих и очень чистых сердцем брак может представляться до конца таинством. С точки зрения общественной мыслимо теоретическое отрицание брака и семьи, как ячеек чистейшего эгоизма и антисоциального обособления всяческих интимных интересов, противных всеобщему альтруизму. Можно, как это сделал великий писатель, усомниться в преобладании нравственного элемента в самой основе брачного сожития и его физиологических осложнений. Но невозможно отрицать могущество одной стороны брачного сопряжения — стороны психологической. Под старость, говорят, супруги усваивают одинаковый почерк (хотя бы и учились у разных каллиграфов), становятся даже наружно похожими друг на друга. Каковы же должны быть размеры внутренней духовной ассимиляции личностей, связанных подобным неразрывным союзом? Сглаживаются все резкие контрасты характеров, точно спаиваются два живых существа. Разрубите по прошествии некоторого времени такой союз — получатся уже не две прежние особи, а две половины чего-то целого. Такова психологическая основа брака, и процесс этот совершается роковым образом. Бессознательно, мучительно и больно по большей части протекает он, но от него не избавлено ни одно брачное сопряжение.

— Не могу избавиться от ощущения, что очень давно тебя знаю...
— Я понимаю, у меня такое же чувство.
— Очевидно, встречались в прежней жизни.