Максим Жилинский, 18.10.1990

– Поверь, в меня не каждый день выпускают обойму браунинга. Хотя, может быть, ты стреляла совсем не в меня.
– Я же тебе все объяснила.
– Ага. А я продолжаю комплексовать.
– Комплексовать?
– Извини, я неудачно выразился. Теперь время такое: неприлично называть вещи своими именами. Никто из женщин не скажет: «Я боюсь быть нелюбимой», скажет: «Я боюсь располнеть». Никто из мужчин не скажет: «Я боюсь умереть, так ничего не создав и не воплотив, даже не попытавшись рассказать, каким я был, что чувствовал, кого любил...» Скажет: «У меня бессонница и головная боль. Наверное, вчера выпил лишнего». Это просто страх.
– Страх...
– Да. Быть неуспешными, нелюбимыми, никому не нужными... Страх непризнания себя в этом мире. Страх смерти при жизни. Страх смерти после смерти. На этом острове страх отчетливее, чем где бы то ни было. Потому что здесь весело. Порой настолько, что хочется плакать. Но – негде. Разве только в комнате смеха.

Шумят осенние дожди
Всем промокающим во благо,
Питая очи светлой влагой
И усмиряя жар в груди. За косогорами чадит
Моя чахоточная сага,
Над головой небес бумага
И вдохновенья пруд пруди. А времена всегда дурны
Для тех любителей поныть,
Кто бережёт свою рубашку. И я клянусь, пока живу,
Стихами грезить наяву
И мокнуть сердцем нараспашку!