Александр Торбин, 20.01.1977

Бывают дни, когда особенно ощущаешь потребность в утешении и ласке. Ждешь и не дождешься ночи. Делаешь все по дому, читаешь, пишешь, смотришь на часы, будто не от солнца, а от них зависит твое маленькое счастье. Наконец ночь вступает во свои права. Расстилаешь постель, кладешь в изголовье две подушки, ложишься первой, оборачиваешься лицом к стене. Еле сдерживаешь себя, чтобы не заплакать, словно эта ночь последняя в вашей жизни, и завтра вы расстанетесь, растворитесь в болотном свете дождливого дня. И так засыпаешь, как сказала бы Сей Сенагьон, с мокрыми от слез рукавами, хотя близкий человек спит рядом, не догадываясь, как отчаянно ты нуждаешься в нем. Впрочем, все мы острова в океане, до тех пор, пока нас не разрушат волны и время. Острова с мокрыми от росы рукавами. А бывает иначе – когда нуждаются в тебе, и ты пытаешься спрятать в раковину обнаженное беззащитное тело, само по себе некрасивое, опостылевшее, и ждешь утра, чтобы начать какую-нибудь работу, которая может и бессмысленная, но все же поддерживает небо своими твердыми от напряжения руками.

– У меня нет на это времени.
– Конечно, есть. У тебя есть всё время во Вселенной. Буквально.
– У меня его нет! И как ты вообще можешь обвинять меня в том, что я отказался от дара?! Ты хоть понимаешь, сколько всего я сделал после удара молнии?! Сколько людей я спас, благодаря этой силе?! Чем я пожертвовал.
– Конечно, мы знаем. Ты спас множество жизней. И теперь только ты стоишь между твоим миром и невероятным злом. Но, несмотря на всё это, ты ни разу не был здесь.