Ксюха Домбровская, 18.07

— Я ем по ночам. Черт возьми, я ем много, а потом запиваю все это молоком, не могу пить апельсиновый сок, ибо после стакана сока, я выпью еще два простой воды, дабы запить, а еще я курю.
— И спишь со шлюхами.
— В общем, я не идеал.

— Людвиг был лучше вас в тысячу раз, Дольф. Он был красив, он был благороден, он был добр и любезен. Он был способен любить, понимаете? Вам, верю, и слово-то это неизвестно. Он говорил мне удивительные вещи…
И заплакала.
А я подумал, что он говорил удивительные вещи фрейлинам, прачкам, горничным, бельёвщицам — даже кухаркам. И уж что другое, а любить он был способен так, что только мебель трещала. И что её благородный Людвиг с доброй улыбкой наблюдал, как Нэд стоит и плачет куда горше, чем Розамунда, а на его шею накидывают петлю.