Рудольф Законян, 29.03.1993

Меня уже не интересуют определения, понятия и пр., меня интересует только живое переживание, и я начинаю вглядываться в лохмотья своего «я» в надежде отследить в его дырах настоящую, действительную жизнь. Ни одна система понятий, какой бы стройной она ни была, не может заменить мне отблеска действительной жизни… И вот, (.....), я вспоминаю, как много лет назад я стою у больницы и гляжу в окно второго этажа, в котором моя мама смотрит на меня… Во мне что-то освобождается, и меня захлёстывает такое сильное состояние любви и боли, что я полностью растворяюсь в нём, исчезает всё: время, пространство, тело, мысли, остаётся только бесконечная любовь и невыносимая боль.

Есть актеры понятные, как холодильник,  — от них есть польза, но нет тепла. И загадки в таких актерах нет: их включают — они работают. А есть иные — неясные, как день или как ночь. Но ты вдруг понимаешь, что не наблюдаешь за ними, а живешь в том мире, который они создают.