Анастасия Колотыгина,

— Постой, Николь! Моя грунтовка. Даже не моя, а самого Ван Гога или кого-нибудь из его ближних. Я собственноручно соскабливал её со старых холстов 19 века. Вот так, видишь? На это уходят недели, но без этого нет аромата подлинности. Эх, не думаю, чтобы Ван Гогу его картины стоили такого упорного труда.
— Ну, да. И ещё бы он был Ван Гог!
— Хэх, всё это так, дорогая, но ведь известно, что за всю свою жизнь он продал только одну картину. А твой отец для увековечивания его трагического гения продал уже две!