Оксана Сивак, 13.03.1986

Скрепив очки простой веревкой, седой старик читает книгу.
Горит свеча, и мглистый воздух в страницах ветром шелестит.
Старик, вздыхая гладит волос и хлеба черствую ковригу,
Грызет зубов былых остатком и громко челюстью хрустит. Уже заря снимает звезды и фонари на Невском тушит,
Уже кондукторша в трамвае бранится с пьяным в пятый раз,
Уже проснулся невский кашель и старика за горло душит,
А я стихи пишу Наташе и не смыкаю светлых глаз.

Самюелю Ваймсу снились улики.
К уликам у него было язвительное отношение. Он инстинктивно не доверял им. Они все время мешались и препятствовали расследованию.
А еще он не доверял людям, которые, бросив на прохожего один-единственный взгляд, самоуверенно заявляли своему помощнику: «Увы, дражайший сэр, не могу сказать ничего особенного, кроме того, что этот человек — левша-каменщик, несколько лет плавал на торговых судах и недавно у него начались трудные времена». После чего следовали запутанные измышления о мозолях, манере держаться и состоянии ботинок, в то время как на самом деле все могло истолковываться совершенно иначе. К примеру, тот человек мог надеть одежду поплоше, потому как в настоящий момент у себя дома строил собственными руками (чем очень гордится) кирпичную площадку для барбекю, а татуировку получил однажды в молодости, когда был пьяный и семнадцатилетний. И укачивало его разве что на мокром тротуаре. Сами посудите, какое высокомерие! Какое оскорбление для богатого и разнообразного человеческого опыта!
Так же дела обстояли и с более весомыми свидетельствами. Отпечатки ног на клумбе В РЕАЛЬНОМ МИРЕ мог оставить самый обычный мойщик окон. А жуткий крик в ночи мог испустить человек, поднявшийся темной ночью с постели и наступивший на валявшуюся рядом щетку для волос.
Реальный мир слишком реален, чтобы снисходить до тонких намеков. В нем происходит слишком много событий. Исключив все невозможное, до истины, какой бы невероятной она ни была, ты не доберешься. Действовать нужно несколько иначе, а именно: по очереди исключать все возможное. Терпеливо задаешь вопросы и внимательно все изучаешь. Ходишь и беседуешь со всеми подряд — и где-то в глубине души надеешься, что у преступника не выдержат нервы, и он сам себя выдаст.