Diane Masseboeuf, 13.09

Дед Серёжа звал за себя. Просил сердца моего. Но я не отдала. Самой очень нужно.

На мой взгляд, нет ничего более отвратительного, чем благотворительность на показ. Я не верю всевозможным союзам и фондам, хвастающимся на каждом углу своей замечательной работой. Сколько существует в этом мире всевозможных организаций, номинально помогающим, скажем, престарелым и больным людям искусства? Да им нет числа. И при этом народные любимцы умирают в нищете и забвении. Только после их кончины, из на удивление быстро снятого телевизионного фильма мы узнаём о том, что свои последние дни они провели в одиночестве и без куска хлеба. Не знаю, как кому, а мне всегда становится страшно от этих фильмов. Страшно и больно. Как человек близкий к кино и телевидению, я понимаю, что эти репортажи никак не могут быть сняты, смонтированы и подготовлены к показу за один день. Значит, они делаются заранее — и кладутся на полку в ожидании своего часа. И вместо помощи и сочувствия при жизни ушедший народный кумир получает пышные многолюдные похороны с морем цветов и речей и сентиментальное кино о себе — вышедшее уже после его смерти...