Юлия Дорогуша, 20.10.2000

Нам за честность могут простить практически всё: и, скажем, недостаточно профессиональную игру, и даже недостаточно профессиональные стихи. Этому есть масса примеров. Но когда пропадает честность – уже ничего не прощают.

Знаешь... Говорят, что мальчик не становится мужчиной, пока не похоронит своего отца. Мой папаша для меня мертв, с тех пор как кинул нас в мои двенадцать. Не помню, плакал ли я, но с тех пор я понял, что вынужден был повзрослеть. И мне всегда радостно видеть мальчика, который все еще может опереться на отцовское плечо, использовать отцовские связи, и у кого между ног яйца его Папашки, раз собственные так и не отрасли.