Кирилл Алешин,

У меня тоже есть сердце. Я тоже не из тех, кто поджигает приюты для сирот и убивает слепых, чтобы воспользоваться их медяками.

— Ты смотришь на моё старое усталое лицо и думаешь... Человек рассуждает о власти, а сам не может преодолеть распад собственного тела? Индивидуум только ячейка, клетка. Но нашему организму сообщает силу именно усталая клетка.
— Вы потерпите неудачу.
— Почему?
— Это невозможно! Ненависть и страх нежизнеспособны.
— Ненависть не так жизнеспособна как любовь? Почему?
— Не знаю. И всё-таки вас ждёт крах. Что-то вас победит. Жизнь вас победит.
— Мы контролируем жизнь. На всех уровнях. Мы выведем новую человеческую породу. Люди бесконечно податливый материал. Или ты опять запоёшь старую песню о том, что пролетарии поднимутся? Ерунда. Работяги — это скот. Человечество — это Партия.
— И всё же вы в тупике. В конце концов они победят вас. Рано или поздно они раздерут вас в клочья.
— Откуда такая уверенность?
— Книга Голдстейна.
— Её написал я. Точнее — я был соавтором. Книги в одиночку не пишутся, кому как не тебе это знать.
— Я поверил этой книге. Я знаю, вас свергнут. Что-то есть в этом мире. Какой-то дух, принцип, перед чем вы бессильны.
— Что это за принцип?
— Не знаю. Разум человека?
— А ты считаешь себя человеком?