Галина Гадалина, 29.08.1986

Видишь ли, мам, — грациозно поведя рукой по воздуху, сказал Джордж, — теперь, когда нам приходится собственноручно стирать носки, мы начинаем ценить тебя все больше и больше.

— Ты не понимаешь, и никогда не понимал.
— Чего? Что твоя мораль не позволяет тебе переступить эту черту?
— Нет! Всё не так! Нет. Это было бы слишком просто. Больше всего на свете я хочу убить его. Не проходит и дня, когда я не хотел бы помучить его также, как он мучил других и потом... прикончить его.
— Ооу, значит, ты обо мне думаешь?
— Но если это сделаю, если я позволю себе пойти по этому пути... Я никогда не вернусь.
— Почему? Я не предлагаю убить Пингвина, Пугало или Данте. Я говорю... о нём. Только о нём. Я бы убил его, потому что он... забрал меня у тебя.
— Я не могу... Прости.