Алексей Завьялов, 15.06.1998

— На чём мы остановились?
— На стрессе! Только ты, Паша, не ходи у них на поводу, никакого стресса у тебя нет. У тебя в глазу волшебное стеклышко и тебе надо срочно поплакать, чтобы оно выпало, а то у тебя сердце заледенеет. Срочно поплакать, слышишь?!
— Машенька, я уже поплакал...
— Поплакал? Тогда, дедушка, теперь ты спой песенку, чтобы все грустинки испугались и откинули копыта в тартарары, прямо лешему в лоб. Паша, а тартарары — это где?
— Машенька, — в сказке...

Спор о том, что почитать высшим существом, имеет значение постольку, поскольку самые ожесточенные противники соглашаются в главном, в том, что есть высокое существо, которому должно поклоняться. Если бы кто-нибудь стал снисходительно подсмеиваться над всей этой борьбой за высшее существо, например христианин при споре шиита с суннитом или брамина с буддистом, то гипотеза о высшем существе показалась бы бессмысленной и спор на этой почве — пустой игрой. И кого в таком случае признать высшим существом — единого ли или триединого Бога, а «человека», — это уже совершенно безразлично для того, кто отрицает самое понятие о высшем существе; в его глазах все эти слуги высшего существа вместе взятые — набожные люди, самый яростный атеист не менее, чем верующий христианин.