Алена Луценко,

Я играл на трубе где-то три или четыре года, и у меня неплохо получалось, но, тем не менее, я никогда не был очень хорош в этом. Через некоторое время я обнаружил, что научился читать ноты с листа бумаги. В этом не было ничего особенного для меня. Я обучился игре очень странным способом, и я не знал, как я могу воспользоваться этими знаниями для того, чтобы быть креативным и создавать собственные песни или музыку, потому что всё что я знал — это как читать ноты, и ничего больше. Через некоторое время я заинтересовался игрой на ударных, и я считаю, что очень важным моментом для меня было то, что я учился играть самостоятельно: осознание того, что кто-то учит меня игре на инструменте, ограничивало меня и мешало мне быть креативным.

Я красивых мужчин как мужчин даже не воспринимаю — я просто не могу представить, что какой-нибудь красавец откроет рот и скажет что-то вроде: «Можно зажигалку?» Мне с детства кажется, что красавцы думают о чём-то возвышенном — о книгах Сартра или там об очередном прорыве в генной инженерии, и мне кажется, что я со своими приземлёнными радостями типа босоножек «Гуччи» на распродаже — просто доярка неотёсанная.