Нана Цанава,

— Дилан, что случилось? Где Нокс?
— За Нокса не волнуйтесь — он злодей!
— С чего ты взяла?
— Он сам мне сказал об этом, перед тем, как выстрелить в меня!

Есть одиночество, которое можно убаюкать. Руки скрещены на груди, колени приподняты, и покачиваешься — движение это, в отличие от качки корабля, смягчает душу и убаюкивает. Оно исходит откуда-то изнутри и обволакивает тебя плотно, как кожа. Есть ещё такое одиночество, которое словно накатывает извне. Его не убаюкаешь. Оно живое и существует независимо, само по себе. Оно иссушает и разрастается, захватывая всё вокруг, так что даже звук собственных шагов будто доносится до тебя со стороны.