Андрей Труков, 20.07.1978

Чем возвышеннее образ дружбы, который мы носим в душе своей, тем труднее его олицетворение в плоти и в крови. Мы очень одиноки в этом мире. Друзья, призываемые нами, желаемые нами, что они? Не мечта, не сказка ли? Нет. Вдохновенная надежда ободряет верное сердце предсказанием, что там, в безграничных пределах вечности, есть души, живые, деятельные, чувствующие, которые могут полюбить нас, которых будем любить мы.

Я пытался замаскировать боль, утопая в кокаине и алкоголе, пока не решил, что я Папа Римский. Я ходил по улицам в советской и нацистской форме. Я поставил табличку возле моего дома, зазывающую грабителей, и оставил входную дверь открытой. Я лежал под кроватью в очках ночного видения, ожидая, когда люди войдут — но этого не происходило. Злоумышленники так и не пришли, чертовы ***сосы. Я был полнейшим кретином.