Михаил Петров, 10.02

Знала Агафья чёрные-чёрные зимы -
чёрные ветви царапали чёрные окна,
чёрные вороны жгли свой рассыпанный уголь -
жить с этим чёрным в груди не осталось ни силы,
ни на жизнь отведённого срока -
скоро уж всё заберёт в белый сон эта белая вьюга.

Это был человек, словно созданный «самой поэзией природы». Его бурная, восторженная фантазия сдерживалась чувствительностью сердца. Он был способен горячо любить; в дружбе он проявлял ту преданность, которая, если верить житейской мудрости, существует лишь в нашем воображении. Но человеческие привязанности не могли всецело заполнить его пылкую душу. Природу, которой другие только любуются, он любил страстно.