Саня Рубинчик,

— Я хочу понять, что чувствовал этот Веббер, когда положил на траву мёртвого этого Ганса... Плакал ли он?... Орал ли он по ночам?
— Он нихрена не чувствовал!
— Почему? Фашист, как и и каждый нормальный человек рождается с нормальными человеческими чувствами.
— Куда же они у них подевались?

Осень — ось рассудка накренилась,
в восемь в тебе станут падать листья,
этот вечер выдастся прохладным,
выдаст тайны питерских парадных:
как мужчина с северной закалкой
подносил бессильно зажигалку
к черноте усталого лица,
как летела с губ его пыльца,
превращаясь в птицу на лету
стихо-журавлиности минут.
Осень бросит в кривь дороги лужи,
мир зеркальным станет. Станет нужно
что-то понимать по отраженьям,
чтобы не остаться снова прежним.
Чтобы в темной питерской парадной,
щелкая упрямо зажигалкой,
вечер зажигая, как торшер -
сжечь все листья на своей душе.