Ольга Арнольдова, 22.07.1980

Сидит в трaмвaе молодaя будущaя мaмa с большим животом. Юбки вообще не видно, только голые ноги. Проходит стaричок нa выход, улыбaется ей и говорит:
— Дочкa, сын у тебя будет!
Онa вся сияет и спрaшивaет:
— Прaвдa? А кaк Вы узнaли?
— Дык бороду видать...

— Столько детей умерло здесь, — говорю я вслух. Я надеялась, что вчерашняя девочка была исключением.
— В Обществе тоже умирают дети, — отвечает Кай. — Вспомни Мэтью.
— Мэтью, — повторяю я, и, услышав это имя, внезапно вспоминаю о Мэтью, действительно, впервые за многие годы думаю о нем, как о Мэтью, а не как о первом ребенке Маркхемов, который погиб при трагических обстоятельствах от рук Аномалии. Мэтью. На четыре года старше Кая и меня; настолько взрослый, что должен был быть неприкосновенным, недостижимым. Он был чудесным мальчиком, который всегда говорил нам привет, проходя по улице, хотя и был на несколько лет старше. Он носил с собой таблетки и посещал среднюю школу. Мальчик, которого я запомнила — теперь его имя вновь появилось в памяти — был достаточно похож на Кая, чтобы быть его кузеном; только более высокий, крупный, неторопливый и спокойный. Мэтью. Как будто его имя умерло вместе с ним, и как будто произнесение имени ушедшего делает его более живым.