Shanti Twen,

Напрасно дружеским обухом
Меня ты думаешь поднять...
Ну, можно ли с подобным брюхом
Стихи без устали писать?
Мне жить приятней неизвестным,
Я свой покой ценю как рай...
Не называй меня небесным
И у земли не отнимай!

Вот, собственно, русская литература врывается в дом к начальству и начинает говорить свою сущую правду. Начальство смотрит выпуча глаза и, честно говоря, не понимает, в чем дело. Потому что мы-то, читатели Чехова, мы понимаем, что все это бесконечно далеко от правды. Правда состоит не в этом. Правда состоит в тонких, трудноуловимых вещах. Вот их-то и имеет смысл говорить. А все остальное — так же нелепо, как поскользнуться на чьем-то плевке.