Танюшка Городкова, 12.09

Как длинны эти рельсы разлуки
среди сосен, осин и берёз,
в пересверке огней, в перестуке
обожжённых об рельсы колёс.
Всё сильнее во мне ощущение,
что любовь — лишь движение прочь,
я живу в полосе отчуждения,
полустанка забытого дочь.

— Вчера я вынужден был убить человека, но ничего не чувствую.
— Вы совершили худший из всех грехов. Жизнь священна.
— Подобная жизнь не может быть священной! Вы знаете, что мне довелось пережить?!
— Ты слишком горд и не знаешь, что такое раскаяние. Ты веришь в бога?
— Нет.
— Тогда зачем ты пришёл сюда? Чего ты хочешь?
— Покоя, разве вы не для этого?
— Недостаточно попросить покоя, чтобы обрести его, это нужно заслужить!
— Но я уже не знаю, что хорошо, а что плохо, для меня все смешалось, все!
— Господь милостив...
— Да, господь милостив и что?
— Знак креста — это просто фокус. Отец, сын и святой дух. Это просто обман.
— Ты сквернословишь. Уходи. Уходи туда, откуда пришёл! Тайна исповеди!
— Нет это обман! Обман. Ты не видишь, что здесь ничего нет? Да, лоб это отец, сердце это сын, слева святой дух, но что здесь, что ты видишь? Кто четвёртый, ты это знаешь?
— Уходи прочь!
— А четвёртый это дьявол. Знак креста — это и добро и зло. А добро просто проиграло.