Николай Рязанов, 28.03

Руки, скованные тонкой золотой цепочкой памяти. И человек с раздаренным сердцем, распроданной душой, раздающий себя наугад. Всем подряд, потому что чужие руки всегда теплее. Как иногда сложно соответствовать самому себе и вдыхать полной грудью застекленную жизнь, равносильную смерти. Как сложно потерять все, что когда-то было тобою и с прежней детской наивностью, глядя на мир большими от надежды и восхищенного удивления глазами, просить полушепотом — полупением: *любите меня сейчас, ведь потом будет поздно…*. И лишь научившись любить, вдруг понимаешь, как это бессмысленно. Но в который раз переплетая холодные пальцы, горячие дыхания и глухой стук двух похожих сердец, снова и снова веришь, а вдруг нас еще кто-то ждет, а вдруг еще что-нибудь будет. Сквозь боль. Сквозь усталость. Под затянувшимся дождем. Последняя вера. И я понимаю, глядя сейчас в тебя, что уже не будет иначе. Лишь ты, я и последний дождь. Медленный дождь, предваряющий новое начало.

— Есть идеи, что вообще произошло?
— Кто-то проник к нам и сделал это.
— Тут столько неблагополучных людей, а он считает, что преступник пришлый. Бред! Очевидно, что убийца здесь. <...>
— Это не мог сделать кто-то из детей, они все идут по пути «FireHawk» — это место преображения.
— Нет, это место развода. Люди не меняются. Поверь, я знаю.
— Просто им нужна правильная мотивация. Как бывший наркоман и аферист — я живое этому доказательство.