Андрей Петров,

Жизнь сурова, одичание просто. Крышку гроба поднять иссохшей рукой, сидеть, задыхаться. Ни старости, ни опасностей: ужас — это не по-французски.

Колокола минувшего отдаются обычно в стихах
вечерним траурным звоном, что тает в прозрачном воздухе,
когда гулкая осень, кутаясь в синюю шаль
протяжных и грустных «мы были»,
уныло бредет перелесками и окликает покойников.
Но я не хочу этих медленных сумерек прошлого,
из которых сочится белесый туман,
не хочу больше этого дыма над крышами детства,
не хочу колдовской тишины.
Только нынешний день, только жизнь,
потому что она каждый день совершенно иная.
Только в завтра смотреть. Вместе с утром впервые рождаться,