Елизавета Кребель,

С ранних лет мое отношение к человеческой жизни полностью совпадало с августинианским постулатом предопределенности. Несмотря на все бессмысленные, тщетные сомнения — а они продолжают терзать меня и поныне, — я ни разу не отклонился от своего детерминизма, почитая любые колебания за духовный соблазн. Можно сказать и так: мне вручили меню, в котором значился перечень всех моих бед, еще до того, как я научился читать. Оставалось лишь повязать салфетку и садиться за стол.

Не взгляну я вновь, не всплакну я вновь
Пpосто тушь с pесниц потекла
Hу, а то, что ты смог убить любовь
Hичего, обычные дела